Форум » ФИЛЬМЫ И РОЛИ » Барак » Ответить
Барак
Ольга: http://sidikhin.narod.ru/film16.html Барак художественный фильм, 1999 год., 111 мин. Режиссер(ы): Валерий Огородников Актер(ы): Ирина Сенотова, Юлия Свежакова, Евгений Сидихин, Нина Усатова, Сергей Качанов, Наталья Егорова, Леонид Ярмольник, Артем Гусев, Дмитрий Бульба, Алексей Девотченко, Андреас Дильшнайдер, Татьяна Аптикеева, Павел Григорьев, Игорь Климов, Женя Мадьянов, Г.Балбекова, И.Гвоздев, Р.Камалутдинов, Л.Катасонова, Ю.Коньчев, Г.Кубрин, В.Малый, И.Мигашкин, Е.Никельберг, А.Примак, Сергей Русскин, В.Селюнов, В.Сидоров, Г.Фищенкова, А.Цепилов Сценарий: Виктор Петров, Валерий Огородников Оператор(ы): Юрий Клименко, Анатолий Лапшов Художник(и): Виктор Иванов, Вера Зелинская Производство: ВГТРК, Дар, Пеликан О фильме: По мотивам новеллы Виктора Петрова "Ольга Ледоход". Время и место действия - 1953 год, закрытый уральский городок Сатка, очередная стройка века. Герои фильма - жители рабочих бараков (заселялись на время, а получилось навсегда) - русский, татарин, немец, еврей... Среди них есть изгой - бывший прислужник в немецкой комендатуре, люто ненавидящий немца, у которого золотые руки и чересчур добрая душа, есть и фотограф, снимающий время и людей, которых он весело надувает, есть и собственный блюститель порядка, с первого взгяда полюбивший приехавшую из Ленинграда молодую специалистку... Это жизнь наших родителей. Им и своему детству посвящает свой фильм режиссер. Приз "Серебряный леопард" на 52 Международном кинофестивале в Локарно, 1999 г. Гран-при на 7-м фестивале российского кино "Окно в Европу" в Выборге, 1999 г. ИСТОЧНИК
Ответов - 11, стр:
1 2 All
Ladybug: Постер и скрины из сети: О премьере фильма: Ностальгия по баракам НА ПРЕМЬЕРЕ фильма Валерия Огородникова "Барак" перед входом в "Пушкинский" происходило нечто необычное: дощатая декорация — стены с подслеповатым окном, простой деревянный стол и скамьи с мужичками, забивающими "козла", ну и, как водится, водочка под квашеную капустку и соленые огурцы. Декорация — барак, и фильм — про жизнь в бараке. Как ни странно — добрый и светлый. Удивительная вещь! Как ни бедно, скученно, скудно жила страна в послевоенные 50-е, а, видно, те "старые квартиры" все не отпускают, и коммуналки, и бараки притягивают, бередят память сердца. Из ностальгии по прошлому (поэт назвал бы ее "ностальгией по настоящему") до сих пор вырастают и еще, уверена, вырастут лучшие наши фильмы. "Барак" уже удостоился "Серебряного Леопарда" на престижном фестивале в Локарно, хотя непонятно даже, как перевести для иностранцев само слово "барак". Многокомнатный коттедж разве что… Бараком была долгие годы вся страна — и лагерные бараки, и убогие строения, ставшие домом для миллионов. "Нашим родителям посвящается" — эпиграф к фильму, данный режиссером, человеком среднего поколения, многое объясняет: и ту необъяснимую, кажется, нежность к быту, точнее к его отсутствию, к эпохе нищей, страшной и все-таки светлой, к людям, выигравшим и пережившим войну, которые так хотели, выжив, жить и быть счастливыми. В этом фильме, потрясающе снятом оператором Юрием Клименко, несмотря на убогость, неряшество изображаемого, — удивительная органика, притягательность, обаяние, причину которых не хотелось бы сводить к примитивному тезису: "Когда люди живут просто, бедно, кучно, ссорясь и мирясь, плача и радуясь, — в этом и есть смысл, нерв, суть их существования". Хотя это и точно передает ауру фильма. Главное в нем (хотя его никак не назовешь идиллическим) — переплетения судеб, драм, слезы и муки (а куда же от этого денется человек?), свет и сердечность, сегодня все реже присущие нашему искусству, разве что старому кино тех же 50–60-х гг. Кстати, в старом кино неизменно играли отличные актеры. И здесь — Евгений Сидихин, актер, обладающий даром одухотворять своих брутально -"суперменистых" героев, и Нина Усатова, и неожиданный Леонид Ярмольник (в роли Жоры, инвалида-фотографа-эротомана), и прелестная дебютантка из ТЮЗа Юлия Свежакова… gazeta.aif.ru
Ladybug: Ссылка на просмотр этого 4-х серийного фильма в режиме on-line: "Барак" 1-4
Ladybug: Какой тяжелый... какой светлый фильм! В сцене, когда Ольга рассказывает Алексею о крысах, съевших в блокаду ее родных, у меня текли слезы... "Клин клином вышибают" - расстрел крыс из пистолета - своеобразная шоковая терапия для Ольги, придуманная Алексеем и врачом. Весь фильм, любые персонажи и истории с ними связанными - пронизаны правдой. Прекрасные актерские работы Усатовой, Ярмольника, Дильшнайдера, Сидихина. Евгений с прищуренными глазами...очень идет... Работаю над скринами. Из диалога Алексея с сыном: "Папка, учти, если тебя шпана убьет, я с т. Клавой жить не буду! - А с т. Олей? Тем более. - На вас не угодишь!"
Олеся: Ladybug ! Это огромная работа!У меня уже не осталось слов благодарности.Но,думаю,те фильмы,которые ты залила на тот сайт просто ДОЛЖНЫ посмотреть поклонники Евгения и не только. И полностью с тобой согласна по поводу ранних работ.А ещё говорят: "в 90х плохие фильмы снимали,или вообще их не было".
Ladybug: Олеся, а как я благодарна этому сайту, что узнала об этих фильмах. Ведь для меня 90-е годы - как бы утерянные. Мы уехали в 91-м. Только теперь, с появлением трекеров и системы онлайн, окунаюсь в то время российского кино, которое до некоторого недавнего времени оставалось для меня чистым листом. СПАСИБО!
Ladybug:
Олеся: Нет слов!Ну зачем ты его скачала,рыдала,как дура от этой правды.День рожденье героини Усатовой и про крыс,и немца жалко.Всех жалко,даже писаря комендатуры.А как все уважали Сидихина!Всем бараком среди ночи оружие искали и сколько радости было,когда нашли Рыдала и смеялась.Есть над чем.Ярмольник на дереве(и до , и после)-лучший комический эпизод . Ну это коротко сказано.А вообще после просмотра какое-то чувство непонятное.Давно от наших фильмов так сердце не щемило.
Ольга: 1 СТАТЬЯ 14-08-99 Вышли мы все из барака А "Барак" добрался до Швейцарии На кинофестивале в Локарно с успехом прошла премьера фильма, снимавшегося в Сатке. …….Вот что пишет в своих заметках из Локарно (у них знакомое название - "Вышли мы все из барака", помнится, когда-то так назывался репортаж "Челябинского рабочего" о киносъемках в Сатке) автор "Коммерсанта", авторитетный кинокритик Андрей Плахов: "Единственный полноценно русский фильм в программе Локарно - "Барак" Валерия Огородникова. Хотя формально это российско-немецкая копродукция. Картина с нетерпением ожидалась многими фестивалями, чуть не попала в Венецию, и вот теперь прошла ее премьера в Локарно. Коммунальный быт послевоенного уральского барака показан без смакования ужасов и ложной ностальгии. По словам режиссера, барак - это живое существо, некий биологический организм. И в то же время - символ соборности или, в западной терминологии, коллективного бессознательного (почти по Юнгу). Можно рассматривать сюжет картины и как сеанс психоанализа, которому жители барака подвергают "новенькую" - психически сломленную девушку - и излечивают ее. А можно увидеть в фильме просто драматические судьбы людей, сломленных войной и машиной сталинского террора. Бывшие блокадники, военнопленные немцы, полицаи, лагерники и их охранники-оперы живут в одном и том же пространстве барака, вместе любят, ненавидят, страдают, заливают горе мутным самогоном и запевают протяжными уральскими песнями. Так, вместе, они изживают прошлое и достигают исторического момента расстрела Берии. ……По словам Ярмольника, это самый немодный и самый традиционный из фильмов, с которыми он имел дело: "Короче говоря, в нем собрано то, что я люблю в кино больше всего". "Барак" потерял бы значительную часть своей привлекательности, если бы не оператор Юрий Клименко, работавший с Параджановым и другими крупными режиссерами, - он нашел нестандартный изобразительный ключ к картине. Цвет приглушен и пробивается сквозь черно-белое изображение: в одном кадре волосы героини вдруг становятся рыжими. Так сквозь сумерки сталинского времени, сквозь черно-белый кошмар пробиваются цвета человеческих чувств. Недаром на пресс-конференции большая часть вопросов касалась секретов операторской работы. Почетный президент ФИПРЕССИ Марсель Мартен сказал, что фильм несколько формалистичен, но это совсем неплохо. Председатель официального жюри американец Пол Бартель аплодировал стоя вместе со всем залом. А Валерий Огородников после долгой паузы вновь вернулся в число режиссеров, которые определяют высокий "конвертируемый" уровень российского кино". http://www.chrab.chel.su/archive/14-08-99/1/A23888.DOC.html 2 СТАТЬЯ ВЗЯВШИСЬ продюсировать фильм с собой в одной из главных ролей, многоопытный Леонид Ярмольник определенно знал, на что шел. Что может оказаться стильнее и моднее в России образца 1999 года, чем иронично ностальгическое (да к тому же наполовину черно-белое) кино России 50-х, где есть заводской поселок где-то в Сибири, два десятка предельно колоритных и правдоподобных обитателей одного из бараков, Ярмольник в роли инвалида-порнофотографа и местного Казановы и - в качестве главного украшения - герой-любовник и гроза хулиганов, старлей в исполнении Евгения Сидихина, разрываемый на части двумя местными красавицами. Здесь делят поровну радости и горести на все "тридцать восемь комнаток" коммунального жилья, непрерывно хлещут мутный самогон из огромных бутылей, опекают неведомо как осевшего в бараке пленного немца и одеваются по самой что ни на есть сегодняшей моде. Стоит оговориться сразу: к качеству передачи в фильме как самого духа эпохи, так и ее мельчайших деталей у автора нет никаких претензий. Автор прогремевшего в раннеперестроечные времена "Взломщика" Валерий Огородников снимал картину о собственном детстве, тщательно реконструируя собственные и чужие воспоминания. Снимал четыре года - за что, впрочем, был вознагражден равно восторженным приемом и в западном Локарно (приз "Серебряный леопард"), и в нашем Выборге (гран-при фестиваля "Окно в Европу"). Нельзя не отметить и очевидных достоинств актерской игры: Сидихин абсолютно на своем месте, Нина Усатова органична и непосредственна, а для Ярмольника роль фотографа дяди Жоры на сегодняшний момент, безусловно, является самой значительной….. http://www.troglodit.ru/node/992
Ольга: С бараком по жизни ..Снимать "Барак" было рискованно сразу по нескольким соображениям. Во-первых, 50-е годы с их барачно-коммунальным бытом изрядно замусолены множеством хороших и плохих фильмов. Во-вторых, смотреть на жизнь советских "детей подземелья" мало кому хочется. В-третьих, рассказать о поколении родителей, которым посвящена картина, с жестокостью и нежностью, драматическим пафосом и ненатужным чувством юмора одновременно - задача не из легких и под силу лишь режиссерам самого высокого класса. В-четвертых, Огородников, судя по его предыдущим работам, наверняка стал бы снимать картину эстетскую (что он и сделал), а в России эстетика и человечность редко уживались. В-пятых, снимать сталинскую Россию после Германа так же трудно, как снимать метафизическое кино после Тарковского и Сокурова. Кстати говоря, время действия германовского "Хрусталева" и огородниковского "Барака" почти совпадают. Ностальгия по "безымянной душе" К чести режиссера надо сказать, что большая часть трудностей была разрешена успешно. В "Бараке" нет главных героев (как и в "Блокпосте" Рогожкина), потому что главные - все, а точнее, в центре повествования находится безымянная коллективная душа. Имена и человеческие индивидуальности, безусловно, присутствуют, но эта история не только об этом…Фильм Огородникова - о путешествии коллективной души на протяжении нескольких месяцев 1953 года. Все герои в этом микрокосме имеют свое четко определенное место, узнаваемую типажность и свою, известную до боли, интонацию. Есть и изгои. Один - бывший "предатель", другой - бывший "немец". Их задача - любыми путями и способами вписаться в мир коллективной души. Потому что вне барака жизни нет. Либо ты вместе со всеми - и тогда ты жив, причем не в метафорическом, а в самом что ни на есть биологическом смысле. Либо ты мертв. Именно поэтому "немец" на протяжении картины и пытается из последних сил органично вписаться в жизнь барака, стать своим, ибо барак - едва ли не единственная разумная форма существования живой материи на планете по имени СССР. Что ни говори, а страна, в которой мы жили, была уникальной, единственной на Земле. Учитывая то обстоятельство, что картина посвящена поколению родителей, можно утверждать, что адаптация к бараку как единственной форме жизни привела к трагическому результату. Для этого поколения закончилась не эпоха, а способ существования белковых тел. Потому что вне барака мира нет. Кончился режим - и нас сразу начали сравнивать с Бразилией, Гаити, Эфиопией. Мы сразу стали похожи на всех остальных. А раньше - полмира было похоже на нас. И потому, чтобы ни происходило, "белковые тела" будут стремиться снова в "барак". И, в конце концов, туда попадут. Все герои в картине Огородникова милы, симпатичны, у всех за плечами кошмар советской жизни, и, выражаясь языком школьных педагогов, "всех их автор любит". Но свое лицо, индивидуальность у человека могут быть только внутри коллективного мира. Как сказал однажды Алексей Герман, цитируя ему одному известного мудреца: "Одиночество - хорошая вещь. Но должен быть рядом человек, которому можно сказать: "Слушай, ты знаешь, одиночество - очень хорошая вещь". Культ индивидуальности, сверхценности каждой человеческой жизни хорош для Америки или Франции. В России важна только "коллективная душа". И пусть гибнут в нечеловеческих условиях люди, "коллективная душа" останется бессмертной. Огородников снял картину об особенностях национальной души и национальной идеологии. Ключевой эпизод фильма замечателен своими внутренними смыслами. В каждом "бараке", как мы теперь понимаем, должна быть "крыша". В доме, где живут обитатели картины, такой "крышей", в соответствии с духом времени, становится доблестный фронтовик, а ныне старший лейтенант милиции в исполнении Евгения Сидихина. Весь барак его обожает, и есть за что. В одной из сцен старлей роняет пистолет в общественный сортир. Сталинская эпоха еще не завершилась. Потерян профессиональный инструмент. В перспективе - 10 лет в бараках еще меньшего уровня комфорта и благоустроенности. Весь дом бросается на помощь своему любимчику. Что происходит дальше? Пистолет начинают ловить. Где? Там, где он и был потерян. Бесстрашно лезут внутрь и находят. Радуются победе, пьют самогон и поют под дождем. И смешно, и плакать хочется. Стоит ли расшифровывать смысл эпизода? Ведь это о любви. Никаких шуток. Герои картины спасают не просто своего товарища. Коллективная душа спасает сама себя. Ведь "я" и "ты" не отделены друг от друга непроходимой границей. Все любят, ненавидят, занимаются любовью в одном месте. Все друг про друга знают все. Самими условиями жизни люди обращены друг к другу самыми интимными сторонами. Здесь нет тайны частной жизни. И что самое главное, ее и не может быть. Здесь нет счастливых и несчастных. Все одинаково обделены. Огородников работает в границах всем известных "мифов советской реальности" - на территории ностальгии. Хорошо это или плохо? Режиссер прекрасно понимает, что именно он делает. Весь фильм сделан в переходах цвета: от черно-белого до разной степени вычленения всего цветового спектра. В крупных планах угадываются персонажи всей истории немого и звукового советского кино. Этот фильм не только о конкретном бараке, но и об истории "бараков" в отечественном кино. Работа с цветом и изображением на редкость виртуозна. А задача автора, как я ее понимаю, была весьма амбициозной: создать не только энциклопедию коллективной души, но и взглянуть на эту душу с позиции другой коллективной души - кинематографа. В результате Огородников не стал разрушать мифы советской эпохи, как это сделал Герман в "Хрусталеве". Мифы советской эпохи разрушить нельзя. И режиссер это понял. Миф о бараке и сам барак - одно и то же. Вне мифа, так же как и вне барака, мира не существует. Во всяком случае, в России. Ведь если нам мешают мифы наших родителей, не значит ли это, что мешают нам они сами? Режиссер это понял и посвятил им фильм. И родителям, и мифам. http://old.samara.ru/paper/81/2028/26669/
Masha: Дата публикации: 22.10.2009 Десять лет со дня выхода на экраны фильма «Барак» Фильм вышел к зрителям в 1999 году и тут же на кинофестивале в швейцарском Локарно был удостоен главного приза «Серебряный леопард», а через год его создатели режиссер Валерий Огородников, автор сценария Виктор Петров, артисты Евгений Сидихин, Нина Усатова, Леонид Ярмольник были удостоены Государственной премии Российской Федерации. Это редко случается, чтобы фильм был одновременно признан и на уровне мирового кинематографа, и у нас в стране. Валерий Огородников (он умер полтора года назад), Виктор Петров — саткинцы. И фильм они создавали о родном городе, где и снимали. Перед тем как встретиться с писателем-сценаристом профессором ЧГАКИ, автором многих кинематографических премий, общественным деятелем Виктором Петровым, захотелось вновь, через десять лет после премьеры, посмотреть «Барак». Фильм поразил меня гораздо больше, чем при первом просмотре. Такой плотный пласт жизни, такая прописанность каждого действующего лица, тугая переплетенность судеб — тщательность, которая дается не только мастерством художников, но прежде всего их честностью. Вместе с диском «Барака» директор Кинообразовательного центра имени Леонида Оболенского Тамара Мордасова дала мне запись телевизионного монолога Леонида Ярмольника, которым где-то с год назад он предварял демонстрацию четырехсерийной телеверсии «Барака» на НТВ+. Мне представляется, что комментарии известного артиста, исполнителя одной из главных ролей и к тому же одного из продюсеров фильма, будут не лишними. С них и начнем. Леонид ЯРМОЛЬНИК: «Петров написал щемящую, очень точную, неприукрашенную, почти документальную историю про этот город, про этих людей, про эти события и про эту ситуацию. Там же все невероятно завязано. Сегодня уже так писать не умеют: как у Шекспира, как у Достоевского. Там нет ни одной случайности, один персонаж цепляет другого, между ними есть жизнь, есть человеческие взаимоотношения». — Действие фильма происходит в 1953 году. Вы, Виктор Дмитриевич, если судить по приближающемуся шестидесятилетию, вряд ли могли что-то понять, запомнить… — Атмосфера в те годы, хоть в пятьдесят третьем, хоть пять, десять лет спустя, менялась мало. Менталитет оставался тот же. Что, например, питало преступность? Социальные причины: выпущенные из зон люди, которым негде жить, нет семьи, нет досуга, лишенцы, фронтовики, многие из которых вернулись в никуда… В пятьдесят третьем это было или в пятьдесят девятом — не суть важно, потому что определял образ жизни барак. В бараке уникальное коллективное сообщество. Нечего было делить. Это автономный корабль, в котором, защищаясь от государства, люди помогали друг другу. Прежде всего мной двигало щемящее чувство вины перед родителями: прожили всю жизнь и ничего хорошего не видели. Пятьдесят восьмая статья (и там побыли), землянка, в которой прожили три года, барак — и все, жизнь прошла… Я очень рано, где-то в середине восьмидесятых, поучившись на киношника (Высшие курсы сценаристов и режиссеров художественного кино при Госкино СССР, мастерские Валентина Дьяченко, Андрея Тарковского, Элеоноры Барабаш, Валерия Фрида), почувствовал нехорошие национальные сквозняки, когда говорят: «Абхазия только для абхазов», «Литва только для литовцев» и прочее. Здесь, на Урале, мы с этим не сталкивались, да и в голову не приходило. Я стал задумываться об этом, и уже какой-то инстинкт начал подсказывать, что грядущий разлом страны будет вовсе не из-за экономики, а из-за роста национализма. И в романе «Барак» захотелось показать модель дружного сообщества. В фильме это не проакцентировалось, но живут в экранном бараке, как и в том, в котором вырос я, люди самых разных национальностей. Я хотел показать, как на границе Азии и Европы жили люди. И они любили друг друга, по-настоящему чувствовали себя родственно. Как писал Эрих Фром, у любви есть конкретные показатели, например чувство заботы друг о друге. И оно — было. Как решались национальные проблемы, например, моим папой. Помню, идет он чуть навеселе, поддатый. А мы, мальчишки, лет по семи, выясняем свои отношения. На кого-то кричат: «Ты — немец». — «А ты — еврей». — «А ты — татарин»… Отец услышал: «Так, ко мне. В шеренгу становись! Штаны сняли! Посмотрели вниз, теперь голову налево, направо. У всех одинаково? Одинаково. А что делите? По одному ко мне. Петров первый». И — как следует, врезал своим офицерским ремнем по голой заднице каждому. Отцу было лет тридцать, но опыт имелся: блокадник, воевал, побывал в лагере. То же самое я пытался провести в фильме «Красное небо»: люди разных национальностей войну выиграли! Национальный вопрос остается одним из самых главных. Я патриот, я хочу как можно больше территории для России, но я четко знаю: как только будет национализм, мы будем терять территории. А вообще-то у меня был замысел создать что-то вроде истории Сатки двадцатого века: «Человек со свалки», «Барак», и о начале века замысел есть. Но вряд ли уже успею написать, вряд ли кто-то захочет снять. Условия создания фильма изменились… Леонид ЯРМОЛЬНИК: «Валерий Огородников был ужасно тщательным, настоящим режиссером. Точное слово — старомодным в самом хорошем смысле. Мне было легко играть в этом фильме. Я ничего не изобретал. Спасибо Огородникову. И, опять же, Петрову. Он так написал, что по-другому не сыграешь, там почти не было шансов соврать. В кино или в литературе запах вранья или надуманности нас часто разочаровывает и предает. А в этой картине очень легко было быть правдивым». — Когда я смотрела фильм второй раз, уже перед нашей беседой, нашла в нем много общего со стилистикой Юрия Германа: та же густонаселенность при подробной выписанности каждого персонажа, тесная переплетенность судеб, ни одна линия не случайна, все вместе они составляют плотно написанное полотно. Полифония звуков. И создается поле… Я вспомнила «Мой друг Иван Лапшин»… — Конечно, мы, так или иначе связанные с «Ленфильмом», испытывали и испытываем на себе влияние Германа. Но — не сотвори себе кумира. Создание именно такого плотно заселенного фильма, как «Барак», — сознательный ход, мы понимали, что он очень трудоемкий. Что такое вести огромное количество людей? Это значит каждому дать драматургическую задачу, характер действия, чтобы они все были связаны. То же самое у меня в «Человеке со свалки…» Поэтому я и пишу один сценарий годами. По сути это кинороман. Поскольку я человек социальный, меня интересует социальный срез общества, а потому должно быть много героев. Я далеко не сразу понял, что кино — это и умение работать в жестко предлагаемых обстоятельствах, накладываемых продюсером или государством. Я в свое время не понял слов Френсиса Копполы (он читал лекции у нас на Высших кинемато¬графических курсах): «У вас, ребята, для кино свободная страна». Мы захохотали: это был 85-й год, какая уж там свобода? А он в ответ: «Вы не представляете, в каких жесточайших условиях, ставимых продюсерами, работают кинематографисты в Штатах. Вот у вас за год состоялось тридцать шесть режиссерских дебютов. В США если два-три — уже хорошо. И это при огромном количестве снимаемых фильмов. Так жестки продюсеры, не желающие рисковать». Некоторые вальяжные москвичи опаздывали на его лекции. Коппола говорил им: «Вы после такого уже не работали бы в Голливуде». Они с усмешкой: «А мы и не будем!» И вот начало перестройки. Все там чувствовали себя гениями. Меня спасало то, что я из провинции, гением себя не чувствовал. Кто-то оказался готов к тому, чтобы вписаться в мировой кинематограф. Главное — не поддаваться обстоятельствам, не уступать нашему вечному бардаку. Хотя в том же «Бараке» приходилось чем-то поступаться, и ребенок получился генетически не совсем тот, что задумывался. Например, финал планировался светлым, весенним, а снимался осенью, под проливным дождем. Леонид ЯРМОЛЬНИК: «Что касается прокатной судьбы, то есть количества людей, что посмотрели «Барак», думаю, оно очень незначительно. Мы испорчены сегодняшним телевидением, количеством информации, которое обрушивается на наши головы. А эта картина — как предложение поговорить по душам. Не суетливая, она снята классическим языком, который сегодня не очень моден с точки зрения захвата зрительского внимания. Я не могу выразить зрителям претензии, что они не отличают плохое кино от хорошего, заставить их больше уважать себя. Но фильмы, подобные «Бараку», смотрят люди, которые уважают себя». — У вас сколько всего фильмов? — Четыре. Первый — «Рычаги», второй — «Человек со свалки», он четырехсерийный, потом «Барак» с четырехсерийным телевариантом и «Красное небо», его телевариант так и не доделали: Валерий Огородников умер. Я работаю медленно. Мне надо знать все досконально о моих героях. Как живут, что ими движет. Если в «Человеке со свалки» речь идет об очистных сооружениях, мне мало того, что у меня инженерное образование и я в свое время проектировал очистные сооружения на УралАЗе. Я консультировался с рабочими, инженерами, партийными и советскими работниками… У каждого свой взгляд на конфликт, своя правда. Я не хочу позволять себе неправды даже в мелочах. Например, в «Человеке со свалки» у героини прободение язвы. Я поехал к однокласснику хирургу Саше Панову: «Прочти. Это правда?» Он: «Наврал». А эпизод был уже отснят. Саша: «Она у вас сидит прямо. Так нельзя». Я добился, чтобы сцену пересняли. В этом фильме я раз пять добивался пересъемок, сорвал все сроки. Со мной ни одно творческое объединение иметь дело не хотело… Сейчас работаю над заказом Патриархии — пишу сценарий о митрополите Илии. Это православный араб, который в Ливане в сорок первом году предсказал победу Советскому Союзу, если будет выполнено то, что сказала ему Богоматерь, было видение. А дальше он сделал поразительную вещь: в Ливане объединил мулл, евреев-ортодоксов… Всего двадцать шесть конфессий, не говоря уж о десятках национальностей. Собрал экспедицию, которая через Турцию добиралась до границы Армении и сумела передать эту весть. Когда Илия умер в 1963 году, его хоронили послы сорока трех стран, наградивших митрополита своими орденами за его миротворческую деятельность. Он был самым популярным человеком Ближнего Востока. Потрясающая фигура! Естественно, я копаюсь в этом материале уже который год. Если действуют армяне, я должен знать быт. Если едет молодой ортодокс, доброволец, его послала община Палестины, я должен знать, как он в экспедиции решал проблемы с субботой. По складу характера я не могу двигаться вперед, если не побываю там, где происходит действие будущего фильма, не буду сам чувствовать, что я не вру. Поэтому в этом смысле я драматург не плодовитый и не совсем удачный, потому что мне не хватает виртуозности и игры. Оно и в жизни мне вредило: там, где нужно бы на что-то закрыть глаза, потому что жизнь гибче и сложнее моих представлений о справедливости, я начинал куда-то влезать, что-то выискивать… И становился скучен самому себе. Несколько раз я пытался писать только ради денег. Ни один из этих сценариев не был поставлен, хотя их принимали студии, какие-то день¬ги платили. Но, как рок какой-то, ни один не поставлен! Леонид ЯРМОЛЬНИК: «Я думаю, это одна из лучших картин в моей творческой судьбе. Я не знаю, что будет дальше, но она самая серьезная, самая значительная, самая настоящая. Бывают фильмы как карандашные эскизики, небрежные быстрые акварельные наброски, а это кино — масляная картина того времени. Она не претендует на то, чтобы визуально или шумово вас поразить. Эту картину надо уметь смотреть, ее надо смотреть внимательно. Тогда ты поймешь биение человеческого сердца, смысл жизни и страстей. Мы всегда друг друга спасаем. Врач — на операционном столе или выписывая лекарства, поэт спасает нас стихами, мы — кино, мы хотим друг друга сделать лучше. И в зависимости от того, насколько человек профессионален и талантлив, он с большей точностью добивается своей цели. Поэтому кино, подобное «Бараку», оно во спасение, оно для того, чтобы сохранить душу и сердце. Чего сегодня явно не хватает». Похоже, мы не очень-то хотим спасаться. Наша область не избалована вниманием кинематографа. Кроме четырех фильмов, снятых по сценариям Виктора Петрова, у которых столько отечественных и международных призов, что перечислять замаешься, есть ряд очень сильных фильмов, где снимались наши народные артисты России Леонард Варфоломеев («Воздухоплаватель» и др.), Юрий Цапник («Бумажные глаза Пришвина», «Взломщик» — премия кинопрессы и критики Венецианского фестиваля и др.). А «Журналист» Сергея Герасимова, снимавшийся в Миассе? У нас есть ряд местных телеканалов. Ну почему бы не показать эти фильмы? Они же просто несравнимы с теми стрелялками-догонялками, слезливыми мелодрамными сериалами, которыми заполнено почти все экранное время. Моргулес Ирина Израилевна Источник
полная версия страницы